Борис Сиротин
КАМЕННАЯ ЧАША
К |
то жил
в чащобных Жигулях
Верней всего,
горячие булгары.
Их стрел
свистенье,
Топоров удары
Запомнила широкая
вода.
Да, шумный
тот народ,
Всего верней...
Ремесел знатоки
и звероловы.
Протяжные напевы
давних дней,
Должно быть,
помнит Волга
Слово в
слово.
Итак -
булгары.
И один
из них
Прославился особо
метким глазом.
Медведей, рысей
и зверей иных
Из лука
доставал он
Раз за
разом.
И только был
неуловим Олень,
И он лишил
охотника покоя.
Едва, бывало, засереет день
Над хвойными кряжами
и рекою,
А юноша
в пути,
Ему туман,
Овраги и
болота —
Не преграда.
Набит до
хруста стрелами колчан,
И тетива
натянута как надо.
И видит
все неутомимый глаз,
Сквозь спутанные
ветки проникая.
Но нет
Оленя
И на
этот раз...
А
взор его каков,
А стать
какая!
Сиянье,
По рассказам
стариков,
И ночью
излучает шерсть оленья,
А на
концах раскидистых рогов
Сверкают драгоценные
каменья.
Но нет как
нет Оленя.
В берега
Толкается вода
светло и сонно.
Чу!
В чаще
чьи-то светятся рога!..
Нет, не
рога —
Всего лишь
ветви клена...
И все-таки
однажды
На скале
Охотник юный
выследил Оленя:
В рассветной
холодящей полумгле
Он высился
Всего одно
мгновенье.
Но
сильная не дрогнула
рука,
И, раненный на месте том открытом,
Олень-красавец
Взвился в облака,
О камень
грянув
Золотым копытом.
И тут
же из оленьего
следа —
Такая в
золотом копыте сила! —
Чистейшая студеная
вода,
С дымком
небес смешавшись,
Засквозила.
И дабы
в сердце успокоить
пыл,
Разгоряченный длительной погоней,
Охотник эту
воду
Пил и
пил,
Не выпуская
из ковша ладоней.
Дрожали капли
в редкой бороде,
Как росы
Средь диковинных
растений;
И вдруг
увидел юноша в
воде
Обрывки смутных
Сказочных видений:
Как будто
бы его со
всех сторон,
Таившиеся прежде
—
Кто в
пещере,
А кто
в норе,—
Под черный
крик ворон
Насупленные обступили
звери.
И будто
человечьим языком
Седой медведь,
На задних
лапах стоя,
Ему сказал:
-
С убийством ты
знаком...
Так знай:
Сей след наполнен
Добротою!
Так знай:
Вода студеная
сия,
В душе рождая
доброту и силу,
Отныне для
людей и для
зверья
Из камня обомшелого
забила!
И понял наш
охотник:
Неспроста
Его в
тревоге обступили звери,
Что эта
влага
Для того
чиста,
Чтоб сеять
в сердце
Чистый свет
доверья.
Проникнуться доверьем
ко всему:
К траве,
Деревьям,
К птице
поднебесной —
И знать,
Что в
сладком солнечном дыму
Зверью и
людям
На земле
не тесно!
Так думал
он.
Но вот
скользнула тень
На травы,
И роса
упала с веток.
И показалось:
За горой
Олень
Ему блеснул
копытом напоследок...
Открытый взору с
четырех сторон,
Окутанный дымком голубоватым,
Родник студеный
К полдню
вознесен.
Бывали вы,
Не раз
бывал и я там.
Высокая, как
небо, тишина.
По склонам
—
Лишь сверканье
сосен медных.
И песня
Чаши чуть приглушена
Разгоном трав
—
Могучих, заповедных.
Привольно человеку и
зверью!
Я хрустнувшие стебли
приминаю
И воду удивительную пью,
И всю легенду
Вновь припоминаю...
Реклама: